Шита с трудом разлепила веки – ресницы склеились от ссохшейся крови.
Темно. Высоко над головой – тусклый огонек. Холодно. На нос капает
ледяная, пахнущая ржавчиной вода. Керра осторожно повернула голову,
вскрикнула – мир взорвался алой болью. Когда пелена рассеялась,
привыкшие к полумраку глаза увидели только охапку соломы. Сесть.
Опереться на руки. Никак. Не повинуются. Спина тоже. Пальцы.
Раздробленные каблуком, ввинтившимся в раскрытую ладонь. Сплошное
месиво из крови, шерсти и мяса. Холодно.
Где она? Последнее, что помнила Шита - негромкие голоса. Лицо,
спрятанное под черной тканью. Высокие сапоги для верховой езды, каблук,
опускающийся в ладонь. Еще раньше…
…Молчан поднял глаза от кинжала, который правил на ремне. Керра стояла
над ним, уперев руки в бока. Варвар пожал плечами, вернулся к
прерванному занятию. Точно рассчитанным пинком Шита выбила оружие из
его рук.
- Я разговариваю с тобой!!! И хочу услышать вразумительный ответ!!!
Побледневший от бешенства, Молчан вскочил на ноги. Глаза керра
загорелись недобрым огнем. Словно угадывая ее настроение, с шумом
пронесся по кронам деревьев ветер, далеко на горизонте сверкнула
молния.
- Какой ответ?!?
- Какого демона ты закрываешь глаза на то, что Виш лапает твою дочь?!? Туонела совсем еще ребенок!
- Этот ребенок умело спровоцировал Виша!!! – Молчан впервые в жизни
повысил голос. – Не знаю, чего ты так взъелась на парня!!! Он хороший
боец и сможет защитить Туо.
- И уж точно не будет ломать ей руки в состоянии аффекта? Я не хочу,
чтобы моя девочка ублажала неотесанного варвара, рожала по вишененку в
год, тупела и серела. У нее колоссальный потенциал, родной, вручать
такое сокровище твоему питомцу только потому, что ты знал его отца –
преступление!!! Святотатство!!! Виш не может найти себе безмозглую
девку, отлично умеющую изображать наслаждение? Подавайте ему Туонелу!
Твои лавры спать не дают?
- Не льсти себе, ты тоже не бог весть, какое сокровище, - Молчан остыл быстрее, чем ожидал.
Внезапно ситуация показалась ему до невозможности нелепой - ночь,
костер, взбешенная кошка, не столько обеспокоенная судьбой дочери,
сколько разозленная неповиновением, в глубине глаз – самый обычный
страх. Неожиданно для себя самого варвар расхохотался. По щекам текли
слезы, он никак не мог остановиться, задыхался, согнулся в приступе
полуистерического смеха.
Это-то Шиту и добило. Несколько секунд она тупо смотрела на
веселящегося Молчана, развернулась, дернула поводья не расседланной еще
лошадки, вскочила в седло, от души хлестанула кобылку кнутом. И ветром
рванула в ночь.
Тонкую веревку, натянутую поперек узкой лесной тропинки, керра не
увидела. Только почувствовала сильный рывок, захрапела лошадь, сочно
хрустнуло, земля метнулась навстречу – и темнота…
Шита села. С трудом, опираясь на кровоточащие локти. Холодно.
Неудивительно – нижняя рубашка отяжелела от влаги. Керра не хотела даже
думать о том, где ее одежда. По светлой ткани расплывались бурые пятна,
на груди остались кровавые полосы. Пальцы левой руки плохо, но
повиновались, сил хватило только стянуть рубашку на груди. Шита
попыталась подняться – смогла только встать на колени, ее страшно
качало, рот наполнился желчной горечью, заломило затылок.
Камера. Крохотная, освещенная единственным факелом. Пучок мокрой
соломы, в котором копошится кто-то маленький и черный. Склизкие камни,
обросшие желтым мхом. Рассохшаяся бадья в углу. Холодно. Оторвать
лоскут от подола, перетянуть кровоточащую ладонь – непосильная задача.
- Молчанушка… - прошептала Шита, чувствуя, как лопаются губы. – Молчанушка…
Провела языком по зубам – правый клык сильно шатался. Били. Били долго, со злобой, били умело.
Дверь. Крохотное зарешеченное окошко. Шита подползла к стене, рука
скользила, больно ударяясь о неровные камни, но керра сумела-таки
опереться и встать. Переждала, пока стихнет шум в голове.
Дверь открылась тотчас, незримые тюремщики ждали, пока она поднимется
на ноги. Двое. В черном. Лица закрывают платки, над темно-синей каймой
злобой и ненавистью горят красные глаза. Тени. Тексианских близнецов,
палачей Матери, Шита знала не понаслышке. Аург и Таург. По крайней
мере, ясно – она во Фрипорте. Под Фрипортом. В древних катакомбах,
оставшихся от сожженного города неведомой цивилизации, тайном прибежище
теней.
- Очнулась, живучая, - как ни странно, в голосе эльфа звучало что-то, отдаленно похожее на сочувствие. – Здравствуй, тетрарх.
Он стянул платок. Таург – лицо Аурга уродовал чудовищный шрам, след
давней стычки с безымянным кейносским волшебником. Шита попыталась
улыбнуться – и не смогла. В левой, опущенной книзу, руке палача – стек.
Вот чем оставлены вздувшиеся полосы на груди и спине.
Керра покачнулась, Таург заботливо поддержал ее под локоть.
- Ну, ну какой пример ты подаешь младшим, - с издевательской укоризной
сказал он. – Признаться, мы были удивлены твоей выдержкой, за четыре
часа ты даже не пикнула. Довела Аурга, он так старался, а ты - ни
звука. Ничего, там для тебя начали забаву получше готовить, должно
понравиться. Ты как, осину предпочитаешь или что потверже?
- Издеваешься… - Шита не узнала собственного голоса.
- Отнюдь, радуюсь за тебя, - Таург с силой сжал ее локоть. – Будет
много и горячо. Тебе непременно понравится. Скоро вернется Асмодей, у
него к тебе пара вопросов. А доченька твоя – красавица, такая
ладненькая…
Откуда только силы взялись? Эльф рухнул без единого звука, губы
лопнули, как переспелый плод, кровь из разбитого точным ударом носа
заливала грудь. Аург прыгнул к Шите, сбил с ног, удары подкованных
сапог ломали ребра, он бил, озверев от бешенства, даже не пытаясь
помочь брату. Керра сворачивалась клубком, твердо зная – если потеряет
сознание, Аург забьет ее насмерть, единственное спасение – защитить
живот и голову. Из сухого горла рвался придушенный крик, хоть немного
смягчить боль, страшную, рвущую боль, омерзительно хрустели ломающиеся
кости, каблук попал по ладони, жесткая подковка вывернула длинные
когти. Аург бил, захлебываясь собственной злобой, палач, убийца,
живодер, какая жалость, откуда жалость у тени…
Страшный удар в голову, что-то противно щелкнуло – на мир опустилась тьма…
… Холодная вода. Это Молчан. Он пытается успокоить ее, чтобы она не убила Вишену…
- Я же просил! Зачем было так усердствовать, она должна, просто обязана дожить до костра! Забить ее вот так – слишком просто.
- Она убила Таурга!
- В таком состоянии? Ты у нее учиться должен! Что с девчонкой и варваром?
- Девчонку доставят со дня на день. К варвару не подступиться, рядом с ним всегда кто-то есть.
- Некротесса и лекарь?
- Им осталось немного.
- Я слышу это вторую неделю. Вентри, еще воды, она приходит в себя.
…Лилии. Белые лилии. Сонное озеро. Над водой стелется молочный туман…
- Шита, ты слышишь меня?
Темнота. Пальцы с трудом находят глаза. Открыты. Целы. Но почему так темно?
- Найди целителя. Ты переборщил. Нам некогда ждать, пока зрение
восстановится само. Мать хочет, чтобы она видела, как будут
развлекаться с девочкой. В идеале варвар тоже должен присутствовать.
В хорошо поставленном голосе дрожит ненависть. Поток ледяной воды. Шита
с трудом отплевывается сквозь разорванные губы. Встать. Нет.
Позвоночник. Смерть. Верная смерть.
- Но, увы, идеалы зачастую недостижимы, - вздох наигранного
разочарования. – Смотри, Аург, даже сейчас она еще пытается подняться.
Потрясающая сила воли, не находишь? Мне ее даже немного жаль, в иные
моменты она была просто великолепна.
- Ничего особенного.
- К женщинам, дорогой Аург, - издевательски-наставительно, - нужен
подход. И не обязательно силовой. Ладно, отнесите ее назад, хватит,
ковры не отмываются от крови. И постарайся влить в нее хотя бы бульон.
Она должна дожить до казни… … Тихо. Роскошный ковер заглушает и
без того легкий шаг. Она крадется по коридору, держась густой тени.
Вдалеке затихает бормотание стражника, обходящего дремлющий особняк.
Вот нужная дверь. Спальня. Роскошная кровать под алым шелковым
балдахином, дорогие зеркала по стенам. Спят. Они спят. Крепкий,
нестарый еще мужчина, на его плече покоится темная женская головка.
Узкая красивая рука - поперек широкой груди. Спят. И будут спать вечно.
Скользящее движение, секунды на выбор, прыжок в постель… два безупречно
отточенных лезвия входят в мягкие шеи, перерезая сонные артерии. Глухой
хрип, бульканье освобожденной крови – и снова тишина. Все. Так
действуют тени…
… Лекарь стоит на коленях, лицо скрыто под белой ухмыляющейся маской.
Пальцы бегло оглаживают раны, вправляют кости, нужно свести к минимуму
магическое вмешательство, ни один иерофант не сможет смягчить
последствия развлечений палачей. Шита лежит неподвижно, она рада хотя
бы тому, что может видеть тусклый огонек над головой. Нет сил, нет
воли, нет желания бороться. Впереди – долгие часы изощренных пыток, кол
и костер. Асмодей в ярости – тени в монастыре пропали без вести, потеха
с Туонелой отложена. Керра улыбается про себя, Покорителей так легко не
взять. Мать приказала – будет жить, пока не доставят девочку, мало
истязать тело, нужно всадить нож в сердце, увидеть страх, услышать
мольбу пощадить, насладиться унижением…
… Немезида неподвижно стояла на коленях в углу купальни, настороженно
ловила каждый звук. В клубах густого белого пара мелькнула стройная
тень. Лемит активировал Знак, чтобы задействовать самые сильные
заклинания из своего богатого арсенала, ненадолго превратиться в зыбкую
тень самому и скрыть Моури, замершего возле бадьи с секирой в руках.
Некромантке надоело прятаться по комнатам. После того, как в монастырь
пришло известие об исчезновении Шиты, стало ясно – больше нельзя
пассивно ждать смерти. Хватит. План опасной, рискованной ловли на живца
разрабатывали все вместе.
- Баня, - Лемит апатично лежал на матраце и смотрел в потолок. – Будь я
убийцей и знай, что тебя охраняют, остановился бы именно на таком
варианте. Это единственное место, где тебя можно застать в одиночестве.
Полагаю, слухи о том, что ты прогнала Тай, уже разошлись по монастырю.
Там легко спрятаться, особенно при наличии полифага. Есть, конечно,
вероятность, что убийца залюбуется твоей наготой и рука на такую
красоту…
- Лем!!! – возмутилась Немезида, втайне польщенная.
- Извини. Так бишь, о чем это я?
- О наготе, - серьезно сказал Моури. – И бане.
- Так вот. Полагаю, нам следует слегка помочь теням.
- Баня – не то место, где можно использовать метательное оружие, убийца вынужден будет подойти близко. Риск немалый, но…
- Много шума, много писка, и совсем немного риска, - Лемит перевернулся
на живот. – Если не будем хлопать ушами. Нем, ты сможешь призвать
какую-нито неведому зверушку на случай непредвиденный и неучтенный?
- Смогу.
- Отлично, - впервые за несколько дней на губах Моури появилось некое
подобие улыбки. - Нужно только дать знать убийце, что Нем пойдет
купаться, причем так, чтобы он ничего не заподозрил.
- И как это сделать? – лениво осведомился Лемит.
- Это уже не мое дело, я стратег…
… Завеса пара слегка качнулась. Немезида сжала Знак, прошептала
формулу. Страха не было, только сумасшедший адреналин. Она уже видела
полупрозрачный силуэт – расчет оправдался. Убийца бесшумно приближался
к бадье. Совсем близко от Немезиды он остановился. Почуял неладное.
Секунду колебался, повернул голову…
И от неожиданности отшатнулся назад. Практически, в руки Моури. Мягкие
когтистые ладони легли на шею и челюсть, несильный рывок, приглушенный
треск – убийца куклой осел в объятия керра. Мертв. Моури оглянулся на
Немезиду – улыбнуться, подбодрить – да так и замер, глупо хлопая
глазами.
Из угла купальни дружелюбно ухмылялся скелет в черном платье и со Знаком, болтающимся в пустоте между оголенных ребер…
…Не больно. Совсем-совсем не больно. Мама, смотри, я не плачу…
- Во что ты превратилась! – брезгливо, кругами по камере, ни дать, ни взять, стервятник. – Посмотри на себя!
Сухие жесткие пальцы рывком поднимают подбородок. В подставленном
зеркале отражается совершенно седая кошка с отсутствующим, полубезумным
взглядом. Изощренная, дьявольская ирония – желтый ненюфар за
разодранным ухом, цветок совсем свежий, на восковых лепестках дрожит
роса.
- Это ты предупредила некромантку!
…Шита, назад! Назад! Я держу его, все в порядке!..
- И этого сумасшедшего иерофанта!
…До свадьбы заживет, ну!..
- Радуйся – твой варвар спрятался за спину гильдии! Сидит под плащом у своего эльфа и нос высунуть боится!
…Я убью его. Я убью любого, кто посмеет причинить тебе боль…
- Ты одна заплатишь за всех! Но я тебе обещаю – цена будет непомерной!!!
- Поменьше дешевого пафоса, - тихо, на грани слышимого, - не впечатляет.
- Потерпи. Осталось всего два дня до Сфер. Ты очень удивишься, но тебе отведена весьма значительная роль.
…Любить – значит, жертвовать…
- Искренне надеюсь, что даже на костре ты будешь держаться так же. Хотя – сильно сомневаюсь. Шита, Шита, Шита…
- Поди к демонам, Асмодей. Не боишься, что на колу, предназначенном мне, будешь дрыгаться сам?
Нет, - глаза в глаза. Лилии. – Не боюсь. Оставь счастливый конец
легендам, в жизни все гораздо…безжалостнее. Молись. Вспоминай. Два дня,
Шита.
Два дня.
